Оригинал взят у ![]()
muvzв Василий Верещагин на Северной Двине. Часть 6.
muvzв Василий Верещагин на Северной Двине. Часть 6. Все части "Василий Верещагин на Северной Двине":
Часть 1Часть 2Часть 3Часть 4Часть 5Часть 6
Сельцо-Топса-Кургомень-Конецгорье-Ростовское-Березняки
![Сельцо]( "Сельцо")
В селе Сельце, где мы остановились, я пошел к обедне. Деревянная церковь переделывалась,
красилась изнутри и служба шла в маленькой каменной, в которой я натолкнулся на одну из вероятных причин сильного распространения раскола в этих местах: молящихся всего было человек 10—12, преимущественно женщин. Древний старичок — священник служил прекрасно, явственно выговаривая каждое слово литургии, но по старости не обращал внимание на то, что делалось за спиною, т. е. в церкви: молодой мужик, замещавший старосту, стучал и брякал медяками так, что заглушал слова молитвы; сильно пьяный, он не обращал внимания на то, что перегнутая фигура его не представляла сзади стоящим ничего назидательного.
![Сельцо_2]( "Сельцо_2")
Сельцо. Ансамбль Ильинской (деревянной); Воздвиженской (каменной) церквей.
![detail]( "detail")
Деталь Ильинской церкви.
Двое юношей, читавших и певших, перемежали службу смехом— видимо один из них рассказывал другому что-то очень смешное, потому что временами они хихикали и фыркали. Я тронул одного из шалунов зонтиком и укоризненно покачал головой — это подействовало, но ненадолго, так как вскоре шутники принялись за старое. Тогда я вошел в алтарь, представился батюшке, как приезжий, и попросил его прекратить скандальное поведете молодых причетников.
Он очень поблагодарил и обещал, что наказание последует тотчас же по окончании обедни—какое наказание, мне неизвестно.
В этом богатом селе, строящем большое количество лодок, карбасов и тифинок, особенно много раскольников, конечно не имеющих желания, при данных условиях, возвращаться в православие.
![Сельцо_1]( "Сельцо_1")
![3]( "3")
По общему отзыву, воровства здесь мало: дома или вовсе не запираются или запираются плохо — и все-таки воры не лазают в них к этой сравнительной безопасности жилищ надобно отнести то, что здесь почти нет сторожевых собак, составляющих редкость в деревнях.
Если воровства немного, то пьянство здесь, как и во всей России, процветает: пьют неистово, дико, бешено, на последние гроши, при чём, разумеется, ругаются и сквернословят на все лады.
Что бы ни говорили о том, что образование не дает счастья, что неграмотный, неразвитый человек часто счастливее учившегося (модные теперь речи), я думаю, что единственным шагом к смягченно дикого пьянства, разгула и сопряженных с ними преступлений может быть только «книжка» — другого средства не найдут — светская учебная книжка.
Здесь и после в селе Топсе я набросал только пару высоких церковных крылечек; весьма, впрочем, характерных.
Ничего интересного я не нашёл в Кургомене, на правой стороне реки, где две старые церкви издали как будто сулили что-то.
![Воздвиженская церковь, 1603 г.]( "Воздвиженская церковь, 1603 г.")
Кургомень. Воздвиженская церковь с колокольней.
![Кургомень]( "Кургомень")
Кургомень. Воздвиженская церковь(левое фото); Ильинская церковь(правое фото).
![Деревенская улица]( "Деревенская улица")
Кургомень. Деревенская улица.
Батюшка жаловался на то, что ему не дозволяют сломать одну из его церквей и перестроить — «по новым потребностям», как он выражался. Церкви в Кургомене стоят на крутом берегу старого русла Двины и попасть туда пришлось только после большого объезда, во время которого меня захватил сильнейший дождь — грустно было вымокнуть и ничего не найти в награду за это.
Поздно вечером мы пришли в Конецгорье — ясно выраженный в этом названии конец гор.
![Вознесенская церковь]( "Вознесенская церковь")
Конецгорье. Вознесенская церковь.
На утро пришли к Ростовскому приходу, где до церкви было вёрст пять пути, по наволоку — опять до крутого берега старого русла. Так как объезда не было видно, я пошёл прямо тропочкой, по траве, закрывавшей меня с головою,— вообще заливные луга правой стороны реки в этих местах превосходные и скотоводство могло бы тут процветать. По пути моём я обходил болота, озерки, перелезал плетни, вязнул, вылезал из трясины и наконец, порядочно усталый, взобрался на высокий берег.
![329]( "329")
Ростовское. Флоро- Лаврская церковь.
Церковь в Ростове замечательно красива снаружи, и я набросал её в свой дорожный альбом; внутри же она не заключает ничего особенного. Вообще церкви в Архангельской губернии гораздо менее интересны Вологодских— вероятно это зависит от того, что край был ещё совсем дикий за время их постройки и местным мастерством отличаться они не могли.
Надобно удивляться, чем кормится здешний народ.
Я расспрашивал во многих местах, везде один ответ: «Едим хлебушка!» Едят и тухлую рыбу, но не всегда; говядиною же лакомятся так редко, что она и в счёт не идет. Картофель ещё местами сажают, но немного и далеко не везде, капусты — нет, гороху — нет, луку — также; кое-где сеют немного репы, но моркови, брюквы, свеклы и др. — и в заводе нет.
— Может быть не родится?
— «Какое не родится, просто не стоит сажать — те, у кого ничего не посажено, на твоих же глазах всё и вытаскивают с землей».
Один священник говорил что «нынче он и не пробовал сеять луку потому, что в прошлом году всё у него повыдергали. Вот кабы все посадили, тогда — другое, тогда может быть и не было бы надобности таскать!»
— Почему же все не сеют?
— Не знают, где достать семян.
— Как же нам говорили, заметил я, что здесь народ честнее, чем на юге, — что он ничего не ворует?
— Да по домам здесь действительно мало воровства, но таскать из огорода — за воровство не считается и делается на виду, днём.
— Отчего вы не гоняете, не защищаете свое добро?
— А как его защищать-то! Прогоню двоих, пятерых, придут еще 10, 20. Кабы не в новинку было
дело, пожалуй можно было бы заняться им.
С 5-го июня мы стояли два дня в Березняках, иначе Семеновском — под каковым именем значится местная телеграфная станция.
![001]( "001")
Церковный ансамбль в Березняках.
Последней мы искренне обрадовались и тотчас снеслись с Москвой.
Место очень бойкое, не столько из-за дороги в Шенкурск, сколько по причине прохода здесь телеграфа: все барки, плоты, прошедши опасные места, останавливаются здесь и сносятся с хозяевами, отправителями и получателями; пристают сюда и все пароходы для запаса дров, которых тут огромное количество.
В селе 140 душ мужского пола; как и везде, здесь нет никаких овощей; все население кормится
заработком около пароходов: грузят, разгружают, торгуют молоком, яйцами, хлебом.
![006]( "006")
Березняки. Благовещенская церковь.
![003]( "003")
Церкви очень обыкновенного местного типа и сильно подновлены внутри—интересного в них мало.
![005]( "005")
Березняки. Златоустовская церковь.
На одной из остановок вижу двух баб, лежащих на берегу, у костра.
— Что вы тут делаете?
— Жду мужа на пароме, отвечает одна. — Муж её, оказывается, плывет на одном из тех паромов, что мы оставили за собою на дороге; жена, услышавши, что он невдалеке и скоро подойдет, выбежала с соседкой и терпеливо ждет, пока он соблаговолит выкинуть ей рублёвую бумажку на пропитание семьи из пяти детей. Одну рублёвку он дал уже несколько недель тому назад, да ещё за прошлый приход, с плотом, привёз мешок муки. Даст ли ещё рублёвку — это вопрос! В ожидании парома, бабы мурлыкают песню, поддерживая костер от комаров. Везде и всюду здесь разгул, и муж обыкновенно пропивает все заработанные деньги в ущерб семье, иногда очень многочисленной, живущей или впроголодь, или нищенством.
![007]( "007")
Часть 1Часть 2Часть 3Часть 4Часть 5Часть 6
Сельцо-Топса-Кургомень-Конецгорье-Ростовское-Березняки
В селе Сельце, где мы остановились, я пошел к обедне. Деревянная церковь переделывалась,
красилась изнутри и служба шла в маленькой каменной, в которой я натолкнулся на одну из вероятных причин сильного распространения раскола в этих местах: молящихся всего было человек 10—12, преимущественно женщин. Древний старичок — священник служил прекрасно, явственно выговаривая каждое слово литургии, но по старости не обращал внимание на то, что делалось за спиною, т. е. в церкви: молодой мужик, замещавший старосту, стучал и брякал медяками так, что заглушал слова молитвы; сильно пьяный, он не обращал внимания на то, что перегнутая фигура его не представляла сзади стоящим ничего назидательного.
Сельцо. Ансамбль Ильинской (деревянной); Воздвиженской (каменной) церквей.
Деталь Ильинской церкви.
Двое юношей, читавших и певших, перемежали службу смехом— видимо один из них рассказывал другому что-то очень смешное, потому что временами они хихикали и фыркали. Я тронул одного из шалунов зонтиком и укоризненно покачал головой — это подействовало, но ненадолго, так как вскоре шутники принялись за старое. Тогда я вошел в алтарь, представился батюшке, как приезжий, и попросил его прекратить скандальное поведете молодых причетников.
Он очень поблагодарил и обещал, что наказание последует тотчас же по окончании обедни—какое наказание, мне неизвестно.
В этом богатом селе, строящем большое количество лодок, карбасов и тифинок, особенно много раскольников, конечно не имеющих желания, при данных условиях, возвращаться в православие.
По общему отзыву, воровства здесь мало: дома или вовсе не запираются или запираются плохо — и все-таки воры не лазают в них к этой сравнительной безопасности жилищ надобно отнести то, что здесь почти нет сторожевых собак, составляющих редкость в деревнях.
Если воровства немного, то пьянство здесь, как и во всей России, процветает: пьют неистово, дико, бешено, на последние гроши, при чём, разумеется, ругаются и сквернословят на все лады.
Что бы ни говорили о том, что образование не дает счастья, что неграмотный, неразвитый человек часто счастливее учившегося (модные теперь речи), я думаю, что единственным шагом к смягченно дикого пьянства, разгула и сопряженных с ними преступлений может быть только «книжка» — другого средства не найдут — светская учебная книжка.
Здесь и после в селе Топсе я набросал только пару высоких церковных крылечек; весьма, впрочем, характерных.
Ничего интересного я не нашёл в Кургомене, на правой стороне реки, где две старые церкви издали как будто сулили что-то.
Кургомень. Воздвиженская церковь с колокольней.
Кургомень. Воздвиженская церковь(левое фото); Ильинская церковь(правое фото).
Кургомень. Деревенская улица.
Батюшка жаловался на то, что ему не дозволяют сломать одну из его церквей и перестроить — «по новым потребностям», как он выражался. Церкви в Кургомене стоят на крутом берегу старого русла Двины и попасть туда пришлось только после большого объезда, во время которого меня захватил сильнейший дождь — грустно было вымокнуть и ничего не найти в награду за это.
Поздно вечером мы пришли в Конецгорье — ясно выраженный в этом названии конец гор.
Конецгорье. Вознесенская церковь.
На утро пришли к Ростовскому приходу, где до церкви было вёрст пять пути, по наволоку — опять до крутого берега старого русла. Так как объезда не было видно, я пошёл прямо тропочкой, по траве, закрывавшей меня с головою,— вообще заливные луга правой стороны реки в этих местах превосходные и скотоводство могло бы тут процветать. По пути моём я обходил болота, озерки, перелезал плетни, вязнул, вылезал из трясины и наконец, порядочно усталый, взобрался на высокий берег.
Ростовское. Флоро- Лаврская церковь.
Церковь в Ростове замечательно красива снаружи, и я набросал её в свой дорожный альбом; внутри же она не заключает ничего особенного. Вообще церкви в Архангельской губернии гораздо менее интересны Вологодских— вероятно это зависит от того, что край был ещё совсем дикий за время их постройки и местным мастерством отличаться они не могли.
Надобно удивляться, чем кормится здешний народ.
Я расспрашивал во многих местах, везде один ответ: «Едим хлебушка!» Едят и тухлую рыбу, но не всегда; говядиною же лакомятся так редко, что она и в счёт не идет. Картофель ещё местами сажают, но немного и далеко не везде, капусты — нет, гороху — нет, луку — также; кое-где сеют немного репы, но моркови, брюквы, свеклы и др. — и в заводе нет.
— Может быть не родится?
— «Какое не родится, просто не стоит сажать — те, у кого ничего не посажено, на твоих же глазах всё и вытаскивают с землей».
Один священник говорил что «нынче он и не пробовал сеять луку потому, что в прошлом году всё у него повыдергали. Вот кабы все посадили, тогда — другое, тогда может быть и не было бы надобности таскать!»
— Почему же все не сеют?
— Не знают, где достать семян.
— Как же нам говорили, заметил я, что здесь народ честнее, чем на юге, — что он ничего не ворует?
— Да по домам здесь действительно мало воровства, но таскать из огорода — за воровство не считается и делается на виду, днём.
— Отчего вы не гоняете, не защищаете свое добро?
— А как его защищать-то! Прогоню двоих, пятерых, придут еще 10, 20. Кабы не в новинку было
дело, пожалуй можно было бы заняться им.
С 5-го июня мы стояли два дня в Березняках, иначе Семеновском — под каковым именем значится местная телеграфная станция.
Церковный ансамбль в Березняках.
Последней мы искренне обрадовались и тотчас снеслись с Москвой.
Место очень бойкое, не столько из-за дороги в Шенкурск, сколько по причине прохода здесь телеграфа: все барки, плоты, прошедши опасные места, останавливаются здесь и сносятся с хозяевами, отправителями и получателями; пристают сюда и все пароходы для запаса дров, которых тут огромное количество.
В селе 140 душ мужского пола; как и везде, здесь нет никаких овощей; все население кормится
заработком около пароходов: грузят, разгружают, торгуют молоком, яйцами, хлебом.
Березняки. Благовещенская церковь.
Церкви очень обыкновенного местного типа и сильно подновлены внутри—интересного в них мало.
Березняки. Златоустовская церковь.
На одной из остановок вижу двух баб, лежащих на берегу, у костра.
— Что вы тут делаете?
— Жду мужа на пароме, отвечает одна. — Муж её, оказывается, плывет на одном из тех паромов, что мы оставили за собою на дороге; жена, услышавши, что он невдалеке и скоро подойдет, выбежала с соседкой и терпеливо ждет, пока он соблаговолит выкинуть ей рублёвую бумажку на пропитание семьи из пяти детей. Одну рублёвку он дал уже несколько недель тому назад, да ещё за прошлый приход, с плотом, привёз мешок муки. Даст ли ещё рублёвку — это вопрос! В ожидании парома, бабы мурлыкают песню, поддерживая костер от комаров. Везде и всюду здесь разгул, и муж обыкновенно пропивает все заработанные деньги в ущерб семье, иногда очень многочисленной, живущей или впроголодь, или нищенством.
