источник: Н. И. Фальковский. — Москва в истории техники. — М.: Московский рабочий, 1950, Стр.243-253
В древнейшие времена на Руси для получения звуковых сигналов употреблялись била и клепала. Это — металлические или деревянные доски длиной около сажени, по которым ударяли колотушкой. О колоколах в русских летописях впервые упоминается под 988-м годом.
Литьё колоколов развилось у нас очень рано; так как при большом количестве строившихся церквей потребность в колоколах была повсеместной. Однако производство их было недостаточно, судя по тому, что при взятии городов обычно старались увезти колокола. Были вывезены колокола из церкви св. Софии в Новгороде в 1067 году, из Киева в 1146 и 1171 годах (1).
Для Москвы существенное значение имело то, что вблизи неё рано было развито цветное литьё и работали свои русские мастера. При обновлении в 1194 году соборной церкви в Суздале её покрыли свинцом. Было «и то чуду подобно... иже не ища мастеров от немец, но налезе мастеры от клеврет святые Богородицы и от своих, иных олову льяти, иных крыти, иных известию белити» (2).
В XIV столетии в Москве имелись уже хорошие литейные мастера. В 1342 году новгородский владыка Василий «повеле слияти колокол к святой Софии, и приведе мастера с Москвы человека добра именем Бориса» (3). Вес этого колокола был около 100 пудов. Тот же литейщик отлил в 1346 году в Москве три колокола больших, да два малых (4).
Ранние колокола не имеют надписей; в XIII веке они появляются, однако идут справа налево, так как мастера на рубашке формы колокола вырезали слова обычным порядком. В середине XIV века появляются выпуклые надписи, благодаря применению восковых моделей букв, которые приклеивали к глиняной форме колокола.
В 1420 году во Пскове нужно было покрыть свинцом церковь св. Троицы. Своих мастеров не имелось. Обратились к немцам в Юрьев, но «погании не дали мастера». Мастер приехал из Москвы от митрополита Фотия и обучил псковского мастера Фёдора и его дружину требуемому делу (5), значит в Москве русские люди хорошо знали в это время литейное дело вообще.
В 1503 году в Москве был отлит большой колокол, на который меди пошло (кроме олова) 350 пуд. В 1532 году отлили ещё больший. колокол в 500 пудов, а в 1533 году — большой благовестник весом в 1 000 пудов (рис. 127), поставленный на деревянной колокольне (6) между Успенским и Архангельским соборами. Этот колокол был помещен в 1543 году в обширной колокольне с храмом во имя Воскресения в третьем ярусе её (7).
___________________________________________________________
1. ПСРЛ, II, 27, 100.
2. ПСРЛ, I, 27, 173.
3. ПСРЛ, IX, 238.
4. ПСРЛ, VII, 210.
5. Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. V, прим. 254. СПБ. 1843
6. Там же, т. VII, прим383.
7. И. Забелин. История города Москвы, ч. 1, стр. 154, 155. М. 1905.
___________________________________________________________
Среди мастеров литейного дела число, замечательных русских мастеров быстро увеличивалось.
Так как в это время специализации в литейном деле еще не существовало, то нередко одни и те же мастера отливали и колокола и пушки (1).
![Рисунок 127. Отливка колокола благовестника в 1533 году (миниатюра из Царственной книги).]( "Рисунок 127. Отливка колокола благовестника в 1533 году (миниатюра из Царственной книги).")
Из литейщиков XVI столетия упоминаются следующие: пушечный мастер Игнатий Игнатьев (1542 год), Юрий Ульянов (отлил в 1547 году колокол, на котором изображены крокодилы и единороги) (2), Иван Афонасьев (в 1571 году отлил колокол в Александрову слободу) (3).
Выдающимся русским литейным мастером был Андрей Чохов (работал в 1568—1632 годах) . В 1621 году он отлил 4 колокола на Ивановскую колокольню, а в 1622 году — известный колокол «Реут» весом около 2 тысяч пудов.
Весьма важным является и то, что Андрей Чохов работал с рядом русских учеников. Среди них Дружина Богданов, пушечник (упоминается в 1622 году), колокольного литья ученики Сенка Артемьев (1622 год), Тарас Григорьев, ученик Мартын Кузьмин, новгородец Василий Андреев, Томилка Карпов, Дружина Романов, пушечного литья ученик (1619 год), Богдан Молчанов, Микита Провоторхов и другие.
Таким образом, существовала целая школа литейного дела Андрея Чохова. Однако она была не единственной. Имелись, например, ученики и у мастера Алексея Якимова. Сам он отлил (1618—1624 годах) большое количество пищалей и колоколов. Среди последних в 1621 году — для Новодевичьего монастыря, в 1622 году — для собора Николы чудотворца в Вязьму. Из его учеников колокольного литья отметим Кирилла Кононова, Степана Патрикеева, Фомку Фомина; из учеников пушечного литья — Михаила Иванова (упоминается в 1622—1642 годах) (4).
_______________________________________________________
1. Поэтому неизбежно мы в данном разделе иногда упоминаем и мастеров, более проявивших себя в литье пушек.
2. Н. Д. Иванчин -Писарев. Прогулка по древнему Коломенскому уезду. М. 1845.
3. ПСРЛ, III, 168, Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX, прим. 398. СПБ. 1843.
4. И. Забелин. О металлическом производстве России до конца XVII в. Записки археологического общества, т. V. СПБ. 1853. История города Москвы, ч. I, стр. 154, 155. М. 1905.
_________________________________________________________
Создание кадров своих литейных мастеров повело к расцвету литья колоколов в XVII столетии, которыми единодушно восторгались иностранцы.
Уже при Борисе Годунове, по словам архиепископа Елассонского Арсения, отлиты были два больших колокола: один для Москвы в патриархию (в него звонили в великие праздники), а другой—в монастырь св. Троицы. «Подобной величины колоколов и такой красоты нельзя найти в другом царстве во всём мире» (1).
![Рисунок 127а. Колокол (из альбома Мейерберга).]( "Рисунок 127а. Колокол (из альбома Мейерберга).")
Георг Тектандер в начале XVII веке упоминает, что в Кремле имеется 7 башен «с великолепными большими колоколами, из которых один далеко превосходит по величине и звуку тот, что находится в Эрфурте» (2).
По словам очевидца, московский колокол висел на особой колокольне рядом с Иваном Великим и весил 356 центнеров. Звонят в него 24 и более человек, для чего с обеих сторон колокольни висят два длинных каната, к которым внизу примыкает много мелких веревок. Несколько человек стоит наверху колокольни для удержания колокола от излишнего сотрясения во избежание опасности для колокольни (3).
Замечательный колокол был отлит в 1653 году, по словам Мейерберга. «Этот колокол превышает величиной известный эрфуртский и даже славный пекинский в Пекине. Первый имеет вышину 9 футов 6 дюймов, диаметр его в отверстии почти 8 футов, окружность 29 футов, толщина стен 6 1/2 дюйма, а весом он 25 400 фунтов. Пекинский колокол имеет вышины 13 1/3 фута, поперечник его 12 футов, окружность 44 фута, толщина 1 фут, а вес его 120 тысяч фунтов. Но русский наш колокол вышиною 19 футов, шириною в отверстии 18 футов, окружностью 54 (в другом месте 64) фута, а толщиною 2 фута. Язык в нём имеет длину 12 футов. На отлитие этого колокола употреблено 440 тысяч фунтов меди, угару было 120 тысяч фунтов меди, а остающееся затем количество металла действительно употреблено на эту огромную массу» (4) то есть этот колокол весил 8 тысяч пудов, если согласиться с чрезмерно большой цифрой угара (вообще цифры и даты в разных источниках не сходятся).
___________________________________________________________
1. И. Забелин. История города Москвы, ч. I, стр. 162. М. 1905.
2. Какаш и Тектандер. Путешествие в Персию через Московию. 1602—1603 годы, стр. 18. М. 1896.
3. А. Олеарий. Описание путешествия в Московию, стр. 153. СПБ. 1906.
4. Альбом Мейерберга. Объяснительные примечания, стр. 93. СПБ. 1903.
___________________________________________________________
Для отливки колокола царь вызвал мастеров из Австрии, но они попросили на изготовление 5 лет. Тогда «русский мастер, человек малого роста, невидный собой, слабосильный, о котором никому и в ум не приходило, обещал отлить колокол лишь за 1 год, а сделал это скорее». В награду царь предложил ему 500 крестьянских семейств, но мастер отказался: «я бедный человек и не имею сил справляться с рабами; для меня достаточно ежемесячной милостыни». Этот оставшийся неизвестным мастер умер от моровой язвы. Ему, по словам того же автора, было 24 года.
Молодой мастер—«малорослый, тщедушный, худой, моложе 20 лет, совсем еще безбородый», как описывает видевший его другой современник, обещал сделать колокол большой, тяжеловесный и хороший и окончить его в один год, но окончил скорее.
Исключительный интерес представляет сохранившееся указание о способе изготовления этого большого колокола. Вот с какими подробностями описывает это замечательное дело очевидец (2):
«На Ивановской площади была вырыта огромная яма, вдвое большая по ширине и глубине, чем печь для обжигания извести. Всю её выложили кирпичом и приступили к устройству внутри неё печи, которую топят со стороны, под землей, ночью и днём. Замешав глину, сделали из неё род купола и обжигали глину огнём, который сделал её твердой, как железо, при этом пламя поднималось выше купола. Обжиг продолжали до тех пор, пока не окончили форму. Потом наложили на купол второй слой, соразмерно с первой формой, то есть такой же толщины и такого же объема — около локтя или больше — и затем приступили к устройству верхней формы, окружающей колокол.
Привезли железные прутья — кривые, согнутые, как лук, с крючьями на концах, которыми их сплели между собой вокруг всей формы наподобие того, как ткут цыновки. Потом их тщательно обмазали глиной снаружи и изнутри и подвергли продолжительное время действию огня, так что всё обратилось в одну плотную массу. После того форму крепко привязали сверху толстыми веревками к большим медным блокам на самом верху подъемных устройств из крепкого дубового дерева с 16 колесами .
______________________________________________________________
1. П. Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария, вып. 3. стр 111—113. М. 1898.
2. См. раздел «Подъем грузов».
____________________________________________________________
Затем множество стрельцов повернули некоторые из этих колес с двух сторон одинаково, и тогда крышка, которую сделали, как верхнюю форму, поднялась кверху, под неё подвели на краях ямы множество толстых брусьев и поставили прямо. Туда вошёл мастер и вырезал надписи и изображения (царя, царицы, Христа, патриарха Никона). Когда он кончил, спустились в яму, разрушили второй слой из глины, который сделали под конец, и хорошо очистили форму. Затем форму внизу и внутренность крышки обильно намазали салом и жиром, чтобы медь быстро текла по ним. Когда крышку спустили вниз, под ней на месте разрушенного слоя образовалась пустота, куда можно было впустить расплавленную медь. Тогда в яму сошли каменщики и сложили вокруг формы снизу доверху прочную стенку из кирпичей в несколько рядов, чтобы форма не поколебалась от тяжести и стремительного течения меди и последняя не вытекла наружу.
Приступили к постройке вокруг ямы пяти печей из кирпича, весьма прочных, связанных железом снаружи и изнутри. Обмазали их салом и сделали у них дверцы, опускающиеся и поднимающиеся посредством особого снаряда. Дверцы эти железные, их обмазали с обеих сторон глиной, которую потом обожгли. Внизу каждой печи сделали отверстие, направленное к яме, и пять канавок для стока меди (1).
Каждый кусок меди от старого колокола тащили с большим трудом верёвками при помощи снарядов 40—50 стрельцов, взвешивали на весах и потом вкладывали в печь, пока не наполнили всех печей. В каждую печь положили по 2 500 пудов, а всего 12 500 пудов, после чего печи замазали глиной. Развели сильный огонь и поддерживали его непрерывно в течение 3 суток, пока медь не расплавилась. Её мешали через отверстия печных дверец железными прутьями, которые накалялись от сильного кипения и жара. Печь накалилась настолько, что пришлось во избежание пожара снять сделанную над ней крышу из липовой коры. Затем, пробив отверстия во всех 5 печах, выпустили металл по канавкам к литникам выше ушей колокола. Медь текла целый день, но благодаря давлению её в кирпичной кладке образовалась трещина, через которую металл -стал вытекать в яму. Поэтому немедленно до¬ставили большое количество меди и серебра, забросили в одну еще горячую печь, расплавили металл и стали заполнять форму. Колокол остывал после этого трое суток. Удаление форм, очистка поверхностей были закончены к 1 декабря 1655 года (2). Таким образом вся отливка продолжалась от февраля до декабря.
После подъема колокола яму закрыли толстыми бревнами, а сам он был повешен на громадных бревнах. Для звона требовалось около 100 человек стрельцов».
Сведения о дальнейшей судьбе этого колокола и технические данные о нём противоречивы. В 1661 году один автор видел его лежащим в яме. В 1688 году колокол был повешен, и современник (1669 год) говорит о нём и о колокольне, на которой он висел.
Другой автор рассказывает, что колокол поднимали впервые в 1674 году (3). Третий в 1678 году видел его висевшим на деревянных подмостках вблизи колокольни Ивана Великого. Расходятся сведения и о времени отливки (1653—1654 годы); различны сообщаемые размеры и вес колокола.
_________________________________________________________________
1. П. Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха 'Макария, вып. 4, стр. 92—94. М. 1898. Пимен. Как отливали 'Московский царь-колокол. М. 1881.
2. Дата относится к старому стилю (1654 год нового стиля)
3. В. Г. Курц. Сочинения Кильбургера, стр. 506—510. Киев. 1915.
_________________________________________________________________
Однако с точки зрения истории техники, в данном случае важны не столько абсолютные цифры, сколько их масштаб, тем более, что нет уверенности, идет ли речь об одном и том же колоколе или о разных, может быть даже переливавшихся из одного и того же металла.
Надпись на ныне существующем царь-колоколе указывает, что колокол XVII века имел вес 8 тысяч пудов, был отлит в 1654 году. Начал благовестить в 1668 году и звонил до 1701 года. Во время пожара 19 июня этого года он поврежден и до 1731 году «пребыл безгласен».
Указом императрицы Анны Ивановны от 26 июля 1730 года было повелено «тот колокол перелить вновь с пополнением, чтобы в нём в отделке было десять тысяч пудов, а на литье того колокола медь брать из Берг-коллегии и из Монетной конторы, где приличная к тому явится, а олово взять из Артиллерии, а припасы всякие покупать и работников нанимать настоящею ценою».
В связи с этим граф Миних обратился в Париж, как он сам пишет, «к королевскому золотых дел мастеру и члену академии наук Жерменю, который по сей части преискуснейшим считается механиком. Сей художник удивился, когда объявили ему о весе колокола, и сначала думал, что я шутил». Между тем граф Миних почему-то преуменьшил вес колокола до 9 тысяч пудов. Хотя в конечном итоге Жермень и «сделал план» колокола, но таковой использован не был, так как отлили другой, значительно больший колокол (1).
Эта работа была поручена в 1730 году артиллерийскому колокольных дел мастеру русскому крестьянину Ивану Фёдорову сыну Моторину. Моторины занимались литьём колоколов из рода в род: еще в 1617 году упоминается Дмитрий Моторин. В феврале 1732 года И. Моторин писал в Сенат: «к окончанию многая работа приведена и при том обретаюсь безотлучно, а её императорского величества жалованья и кормовых денег и никакого награждения не имею, от чего в пропитании моём претерпеваю немалую нужду я скудость». Мастер просил «выдать на пропитание, что Правительствующий Сенат милостиво соблаговолит, понеже при оном деле имею труд немалой» (2).
9 марта 1731 году Иван Моторин предложил сделать у самой колокольни литейную яму, а в неё опустить восьмистенный дубовый сруб, укрепленный железом и железными гвоздями. Яма должна быть глубиной 5 саженей. Сруб вверху сделать ровный диаметром в 15 аршинов, а внизу на вышину 5 аршинов сделать развал до 19 аршинов. (рис. 128) (3).
Вокруг этой ямы были сделаны четыре литейные печи. С данным ему чертежом колокола, очевидно, разработанным членом французской академии наук Жерменем, Моторин не согласился. Он считал необходимым в двух местах убавить металла, так как вследствие значительной толщины его звон колокола будет глухой. В одном месте, наоборот, было прибавлено металла. Увеличена толщина уха.
Таким образом, Моторин ясно представлял зависимость между звуком и толщиной стенок, формой колокола, что и значительно позже недостаточно было известно.
________________________________________________________
1. П. Иванов. Исторические сведения о большом колоколе, лежащем в Кремле-близ Ивановской колокольни, стр. 5—6. М. 1835.
2. там же, стр. 22.
3. И. Забелин. Материалы, ч. 2, стр. 1045—1048. М. 1891.
________________________________________________________
До 26 ноября 1734 года были устроены подъёмные приспособления («машина») над литейной ямой и к печам «большой кожух». К этому же времени в печи было заложено: лома меди и олова от прежнего разбитого колокола 7 800 пудов, расковочной меди 3 900 пудов, сибирской красной 1 000 пудов, старых колоколов 1 296 пудов 11 фунтов, полушек старого дела 40 пудов 18 фунтов и всего меди 14 126 пудов 29 фунтов и, кроме того, прутового олова 1 000 пудов, то есть в общей сложности 15 126 пудов 29 фунтов.
![Рисунок 128. Литейная яма И. Моторина 1731 года (реконструкция).]( "Рисунок 128. Литейная яма И. Моторина 1731 года (реконструкция).")
26 ноября были затоплены все четыре литейные печи; но 28 ноября у двух печей подняло поды, и медь ушла под них. Тогда добавили меди в две оставшиеся печи, но на следующий день из одной медь потекла в пламенник. Так как добавлять металла в одну оставшуюся печь было невозможно, всю медь выпустили в сделанные для этого печуры.
При этом случилось но-вое несчастье. Печуры были сырые, и потому при выпуске меди произошло сильное разбрызгивание металла. От этого загорелась в одном углу близ самого верха сделанная для подъема кожуха «машина» (хотя она и была немалой высоты). Потушить пожар не могли. Сгорели и та «машина» и половина кровли над литейным амбаром. Но «колокольный образец» не пострадал. Угар металла составил 312 пудов 8 фунтов. (2,06%) (1).
В 1735 году последовал указ о вторичной отливке колокола. Ввиду смерти Ивана Моторииа работа была поручена его сыну Михаилу Моторину вместе с сотрудниками отца литейщиками Гаврилою Смирновым и Андреем Маляровым. Колокол был благополучно отлит 25 ноября 1735 года.
_________________________________________________
1. И. Забелин. Материалы, ч. 2, ст. 1048—1049. 'М. 1891.
_________________________________________________
При отливке в печи было положено оставшейся от прежнего литья меди 14 814 пудов 21 фунт и добавлено олова 498 пудов 6 фунтов, а всего металла 15 312 пудов 27 фунтов. После литья осталось меди (из печей, печур и пр.) 2 985 пудов 8 фунтов. Поэтому в колоколе считается меди с угаром 12 327 пудов 19 фунтов (1). Между тем эта цифра до сих пор везде указывалась в качестве веса царь-колокола, что, конечно, неправильно. Угар даже при хорошей современной печи составляет 3—4% от положенного количества металла (2). Если принять его в 3%, то действительный вес колокола составит около 12 000 пудов. Его высота—19 футов 3 дюйма (5,87 метра), окружность — 60 футов 9 дюймов (18,52 метра, то есть диаметр — 5,9 метра), толщина стенок — 2 фута.
![]( "Рисунок 129. Царь-колокол в яме в 1809 году (из альбома И. Забелина).")
На колоколе сделаны орнаменты в виде акантовых листьев, имеются портреты царя Алексея Михайловича и императрицы Анны Ивановны, а также пять икон. В одной надписи изложена история перелитого колокола.
Вторая надпись касается отливки именно этого колокола: «лит сей. колокол на меди прежнего осми тысяч пуд колокола, пожаром повреждённого, с прибавлением материи двух тысяч пуд от создания мира 7241 от Ржства же по плоти Бга Слова 1733» (3).
Указание здесь 1733 года объясняется тем, что при отливе в 1735года была использована старая форма. Это отражено и в третьей надписи: «Лил сей колокол российский мастер Иван Федоров сын Моторин с сыном своим Михаилом Моториным».
Украшения, портреты, иконы, надписи делали русские пьедестальных дел мастера Василий Кобелев, Пётр Галкин, Пётр Кохтев и Пётр Серебряков, а также мастер формовального дела Пётр Луковников. Первые, четверо получали жалованья по 6 рублей, а Луковников 5 рублей в месяц.
Колокол предполагалось повесить в особой звоннице, но во время жестокого пожара в Кремле 29 мая 1737 года для защиты колокола его стали поливать водой. Вследствие этого на нём образовалось семь (возможно, и до десяти) сквозных продольных трещин общей длиной порядка 20 погонных саженей, и отпал кусок; весом около 700 пудов, размерами: вышина 3 аршина, ширина вверху 2 аршина, внизу по краю 3 аршина 10 вершков.
______________________________________________________
1. И. Забелин. Материалы, ч. 2, ст. 1048—1049. М. 1891.
2. Н. Оловянишников. История колоколов, стр. 399. М. 1912.
3. «Горный журнал», т. 1, 1883.
______________________________________________________
Колокол в таком виде оставался в яме, в которой его отливали (рис. 129). При осмотре последней в 1757 году её стены и фундамент оказались обделаны кирпичом, однако размеры её не были установлены.
Кирпичная кладка могла быть выполнена перед вторичной отливкой ввиду бывшего в 1734 году пожара или же после пожара 1737 года.![Рисунок 130. Царь-колокол на постаменте.]( "Рисунок 130. Царь-колокол на постаменте.")
В 1747 года возникал вопрос о переливке растрескавшегося колокола. Колокольным мастером Константином Слизовым (имевшим свой завод в Земляном городе на Спасской в приходе церкви Преображения господня) были в 1748 году составлены две сметы на подъём колокола из ямы и переливку его.
В Сенат была представлена смета на 107 492 рубля 47 1/2 копейки. В 1754 году её рассматривал в целях сокращения механик Андрей Нартов. Даже уменьшенная сумма в 78 461 рубль не расположила к производству работы.
В 1770 году сенатный архитектор Форстенберг предлагал впаять отбитый край колокола, уверяя, что звук от этого не изменится. Но вследствие его смерти вопрос этот отпал (1).
___________________________________________________
1. П. Иванов. Исторические сведения о большом колоколе, лежащем в Кремле близ Ивановской колокольни, стр. 9. М. 1835.
___________________________________________________
Поднят из ямы и установлен на пьедестал в московском Кремле царь-колокол был в 1836 году. (рис. 130).
![]( "Рисунок 131. Тайнопись на колоколе Саввино-Сторожевского монастыря (Н. Оловянишников).")
Анализ металла, произведённый в лаборатории Горного корпуса в 1836 году, показал следующий сплав колокола: меди 84,51%, олова 13,21%, серы 1,25% и 1,03% других примесей (цинк, мышьяк, и пр.) (1).
В Москве даже в XVII веке было более 2 тысячи церквей (2). Колокола отливались во множестве, и в этом деле русские люди достигли высокого искусства.
О колокольном звоне в Москве современники восхищённо писали: «Церкви имеют очень много малых и крупных колоколов, в которые они, русские, при помощи особых верёвок умеют звонить поочередно так ловко, что получается по истине музыкальный тон» (3).
Из колоколов этого времени представляет интерес известный колокол Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде, весящий 2 425 пудов 30 фунтов. Его отлил мастер Григорьев в 1667 году. Кроме превосходного звука, колокол замечателен своей русской криптографической надписью (рис. 131). Она прочтена в 1822 году. Её содержание гласит: «Изволением преблагого и прещедрого Бога нашего и заступлением милостивыя заступницы Пресвятыя владычицы нашея богородицы и за молитв отца нашего и милостивого заступника преподобного Саввы чудотворца и по обещанию и по повелению раба Христова царя Алексея и от любви своея и от сердечного желания слит сей колокол в дом Пресвятыя богородицы, честного и славного её рождества и великого и лреподобного отца нашего Саввы чудотворца, что в Звенигороде, нарицаемый Старожевский» (4).
_______________________________________________________
1. "Русское обозрение", стр. 868. М. Глубоковский. Царь-колокол и проекты его возобновления. М. 1893.
2. А. Олеарий. Описание путешествия в Московию, стр. 155. СПБ. 1906.
3. "Исторические записки", т. 17, стр. 298. Академия наук СССР, 1945.
4. Н. Оловянишников. История колоколов, стр. 67, 68, 71. М. 1917.
______________________________________________________
Нельзя выяснить, зачем понадобилось мастеру излагать всё это тайнописью. Но самый факт такого письма на колоколе свидетельствует как о большом литейном мастерстве Григорьева, так и о высокой его культуре и научной фантазии.
Как пишет Н. Оловянишников, русские мастера применяют следующий способ построения профиля колокола: на линии аб (рис. 132) откладывают 12 боевых частей ^(по 1/14 диаметра колокола). В каждой точке восстанавливают перпендикуляры и откладывают указанные на чертеже части боя. Полученные точки соединяют плавной кривой, скругляя углы. Расстояние от точки а до 10 1/2 (загиба плеча) называют вышиной колокола, часть колокола от точки 10 1/2 до в называется плечом (оно делается около 1/10 вышины или около 1 боя). Выше до точки г идет шейка, равная 1/20 вышины, далее следует «сковорода». Вышина ушей считается 1/5 вышины колокола .
![]( "Рисунок 132. Построение профиля русских колоколов (Н. Оловянишников).")
Таким образом, русские люди выработали свой тип колоколов, отличающийся от китайского и западноевропейского. У нас диаметр колокола равняется его высоте с шейкой. Эта форма и расширение внизу создают ясный и гармоничный звук. Его чистота сохраняется благодаря тому, что русские колокола закрепляются неподвижно, а раскачивается и ударяет в стенки железный язык. В Западной Европе, наоборот, раскачивается колокол. Это нарушает чистоту и музыкальность тона, ослабляет силу звука, создает впечатление суетливости и, кроме того, совершенно нерационально с технической стороны. Раскачивание больших масс на верху колокольни вредно отражается на её прочности, требует более солидного сооружения. В результате же в Западной Европе нет больших колоколов.
Подводя итоги, мы можем констатировать, что в цветной металлургии московские мастера далеко опередили технику других стран. Отливка гигантских колоколов у нас не представляла случайного явления, но объяснялась передачей знаний из поколения в поколение.
Московские мастера постигли тайны гармонии и выработали свои целесообразные формы и профили колоколов, удовлетворяющие музыкальным требованиям и условиям технической рациональности.
Отливка колоколов — один из многочисленных примеров необычайной даровитости русского народа.
_________________________________________________________
1. Н. Оловянишников. История колоколов, стр. 338. М. 1912.
Литьё колоколов развилось у нас очень рано; так как при большом количестве строившихся церквей потребность в колоколах была повсеместной. Однако производство их было недостаточно, судя по тому, что при взятии городов обычно старались увезти колокола. Были вывезены колокола из церкви св. Софии в Новгороде в 1067 году, из Киева в 1146 и 1171 годах (1).
Для Москвы существенное значение имело то, что вблизи неё рано было развито цветное литьё и работали свои русские мастера. При обновлении в 1194 году соборной церкви в Суздале её покрыли свинцом. Было «и то чуду подобно... иже не ища мастеров от немец, но налезе мастеры от клеврет святые Богородицы и от своих, иных олову льяти, иных крыти, иных известию белити» (2).
В XIV столетии в Москве имелись уже хорошие литейные мастера. В 1342 году новгородский владыка Василий «повеле слияти колокол к святой Софии, и приведе мастера с Москвы человека добра именем Бориса» (3). Вес этого колокола был около 100 пудов. Тот же литейщик отлил в 1346 году в Москве три колокола больших, да два малых (4).
Ранние колокола не имеют надписей; в XIII веке они появляются, однако идут справа налево, так как мастера на рубашке формы колокола вырезали слова обычным порядком. В середине XIV века появляются выпуклые надписи, благодаря применению восковых моделей букв, которые приклеивали к глиняной форме колокола.
В 1420 году во Пскове нужно было покрыть свинцом церковь св. Троицы. Своих мастеров не имелось. Обратились к немцам в Юрьев, но «погании не дали мастера». Мастер приехал из Москвы от митрополита Фотия и обучил псковского мастера Фёдора и его дружину требуемому делу (5), значит в Москве русские люди хорошо знали в это время литейное дело вообще.
В 1503 году в Москве был отлит большой колокол, на который меди пошло (кроме олова) 350 пуд. В 1532 году отлили ещё больший. колокол в 500 пудов, а в 1533 году — большой благовестник весом в 1 000 пудов (рис. 127), поставленный на деревянной колокольне (6) между Успенским и Архангельским соборами. Этот колокол был помещен в 1543 году в обширной колокольне с храмом во имя Воскресения в третьем ярусе её (7).
___________________________________________________________
1. ПСРЛ, II, 27, 100.
2. ПСРЛ, I, 27, 173.
3. ПСРЛ, IX, 238.
4. ПСРЛ, VII, 210.
5. Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. V, прим. 254. СПБ. 1843
6. Там же, т. VII, прим383.
7. И. Забелин. История города Москвы, ч. 1, стр. 154, 155. М. 1905.
___________________________________________________________
Среди мастеров литейного дела число, замечательных русских мастеров быстро увеличивалось.
Так как в это время специализации в литейном деле еще не существовало, то нередко одни и те же мастера отливали и колокола и пушки (1).
Из литейщиков XVI столетия упоминаются следующие: пушечный мастер Игнатий Игнатьев (1542 год), Юрий Ульянов (отлил в 1547 году колокол, на котором изображены крокодилы и единороги) (2), Иван Афонасьев (в 1571 году отлил колокол в Александрову слободу) (3).
Выдающимся русским литейным мастером был Андрей Чохов (работал в 1568—1632 годах) . В 1621 году он отлил 4 колокола на Ивановскую колокольню, а в 1622 году — известный колокол «Реут» весом около 2 тысяч пудов.
Весьма важным является и то, что Андрей Чохов работал с рядом русских учеников. Среди них Дружина Богданов, пушечник (упоминается в 1622 году), колокольного литья ученики Сенка Артемьев (1622 год), Тарас Григорьев, ученик Мартын Кузьмин, новгородец Василий Андреев, Томилка Карпов, Дружина Романов, пушечного литья ученик (1619 год), Богдан Молчанов, Микита Провоторхов и другие.
Таким образом, существовала целая школа литейного дела Андрея Чохова. Однако она была не единственной. Имелись, например, ученики и у мастера Алексея Якимова. Сам он отлил (1618—1624 годах) большое количество пищалей и колоколов. Среди последних в 1621 году — для Новодевичьего монастыря, в 1622 году — для собора Николы чудотворца в Вязьму. Из его учеников колокольного литья отметим Кирилла Кононова, Степана Патрикеева, Фомку Фомина; из учеников пушечного литья — Михаила Иванова (упоминается в 1622—1642 годах) (4).
_______________________________________________________
1. Поэтому неизбежно мы в данном разделе иногда упоминаем и мастеров, более проявивших себя в литье пушек.
2. Н. Д. Иванчин -Писарев. Прогулка по древнему Коломенскому уезду. М. 1845.
3. ПСРЛ, III, 168, Н. М. Карамзин. История государства Российского, т. IX, прим. 398. СПБ. 1843.
4. И. Забелин. О металлическом производстве России до конца XVII в. Записки археологического общества, т. V. СПБ. 1853. История города Москвы, ч. I, стр. 154, 155. М. 1905.
_________________________________________________________
Создание кадров своих литейных мастеров повело к расцвету литья колоколов в XVII столетии, которыми единодушно восторгались иностранцы.
Уже при Борисе Годунове, по словам архиепископа Елассонского Арсения, отлиты были два больших колокола: один для Москвы в патриархию (в него звонили в великие праздники), а другой—в монастырь св. Троицы. «Подобной величины колоколов и такой красоты нельзя найти в другом царстве во всём мире» (1).
Георг Тектандер в начале XVII веке упоминает, что в Кремле имеется 7 башен «с великолепными большими колоколами, из которых один далеко превосходит по величине и звуку тот, что находится в Эрфурте» (2).
По словам очевидца, московский колокол висел на особой колокольне рядом с Иваном Великим и весил 356 центнеров. Звонят в него 24 и более человек, для чего с обеих сторон колокольни висят два длинных каната, к которым внизу примыкает много мелких веревок. Несколько человек стоит наверху колокольни для удержания колокола от излишнего сотрясения во избежание опасности для колокольни (3).
Замечательный колокол был отлит в 1653 году, по словам Мейерберга. «Этот колокол превышает величиной известный эрфуртский и даже славный пекинский в Пекине. Первый имеет вышину 9 футов 6 дюймов, диаметр его в отверстии почти 8 футов, окружность 29 футов, толщина стен 6 1/2 дюйма, а весом он 25 400 фунтов. Пекинский колокол имеет вышины 13 1/3 фута, поперечник его 12 футов, окружность 44 фута, толщина 1 фут, а вес его 120 тысяч фунтов. Но русский наш колокол вышиною 19 футов, шириною в отверстии 18 футов, окружностью 54 (в другом месте 64) фута, а толщиною 2 фута. Язык в нём имеет длину 12 футов. На отлитие этого колокола употреблено 440 тысяч фунтов меди, угару было 120 тысяч фунтов меди, а остающееся затем количество металла действительно употреблено на эту огромную массу» (4) то есть этот колокол весил 8 тысяч пудов, если согласиться с чрезмерно большой цифрой угара (вообще цифры и даты в разных источниках не сходятся).
___________________________________________________________
1. И. Забелин. История города Москвы, ч. I, стр. 162. М. 1905.
2. Какаш и Тектандер. Путешествие в Персию через Московию. 1602—1603 годы, стр. 18. М. 1896.
3. А. Олеарий. Описание путешествия в Московию, стр. 153. СПБ. 1906.
4. Альбом Мейерберга. Объяснительные примечания, стр. 93. СПБ. 1903.
___________________________________________________________
Для отливки колокола царь вызвал мастеров из Австрии, но они попросили на изготовление 5 лет. Тогда «русский мастер, человек малого роста, невидный собой, слабосильный, о котором никому и в ум не приходило, обещал отлить колокол лишь за 1 год, а сделал это скорее». В награду царь предложил ему 500 крестьянских семейств, но мастер отказался: «я бедный человек и не имею сил справляться с рабами; для меня достаточно ежемесячной милостыни». Этот оставшийся неизвестным мастер умер от моровой язвы. Ему, по словам того же автора, было 24 года.
Молодой мастер—«малорослый, тщедушный, худой, моложе 20 лет, совсем еще безбородый», как описывает видевший его другой современник, обещал сделать колокол большой, тяжеловесный и хороший и окончить его в один год, но окончил скорее.
Исключительный интерес представляет сохранившееся указание о способе изготовления этого большого колокола. Вот с какими подробностями описывает это замечательное дело очевидец (2):
«На Ивановской площади была вырыта огромная яма, вдвое большая по ширине и глубине, чем печь для обжигания извести. Всю её выложили кирпичом и приступили к устройству внутри неё печи, которую топят со стороны, под землей, ночью и днём. Замешав глину, сделали из неё род купола и обжигали глину огнём, который сделал её твердой, как железо, при этом пламя поднималось выше купола. Обжиг продолжали до тех пор, пока не окончили форму. Потом наложили на купол второй слой, соразмерно с первой формой, то есть такой же толщины и такого же объема — около локтя или больше — и затем приступили к устройству верхней формы, окружающей колокол.
Привезли железные прутья — кривые, согнутые, как лук, с крючьями на концах, которыми их сплели между собой вокруг всей формы наподобие того, как ткут цыновки. Потом их тщательно обмазали глиной снаружи и изнутри и подвергли продолжительное время действию огня, так что всё обратилось в одну плотную массу. После того форму крепко привязали сверху толстыми веревками к большим медным блокам на самом верху подъемных устройств из крепкого дубового дерева с 16 колесами .
______________________________________________________________
1. П. Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария, вып. 3. стр 111—113. М. 1898.
2. См. раздел «Подъем грузов».
____________________________________________________________
Затем множество стрельцов повернули некоторые из этих колес с двух сторон одинаково, и тогда крышка, которую сделали, как верхнюю форму, поднялась кверху, под неё подвели на краях ямы множество толстых брусьев и поставили прямо. Туда вошёл мастер и вырезал надписи и изображения (царя, царицы, Христа, патриарха Никона). Когда он кончил, спустились в яму, разрушили второй слой из глины, который сделали под конец, и хорошо очистили форму. Затем форму внизу и внутренность крышки обильно намазали салом и жиром, чтобы медь быстро текла по ним. Когда крышку спустили вниз, под ней на месте разрушенного слоя образовалась пустота, куда можно было впустить расплавленную медь. Тогда в яму сошли каменщики и сложили вокруг формы снизу доверху прочную стенку из кирпичей в несколько рядов, чтобы форма не поколебалась от тяжести и стремительного течения меди и последняя не вытекла наружу.
Приступили к постройке вокруг ямы пяти печей из кирпича, весьма прочных, связанных железом снаружи и изнутри. Обмазали их салом и сделали у них дверцы, опускающиеся и поднимающиеся посредством особого снаряда. Дверцы эти железные, их обмазали с обеих сторон глиной, которую потом обожгли. Внизу каждой печи сделали отверстие, направленное к яме, и пять канавок для стока меди (1).
Каждый кусок меди от старого колокола тащили с большим трудом верёвками при помощи снарядов 40—50 стрельцов, взвешивали на весах и потом вкладывали в печь, пока не наполнили всех печей. В каждую печь положили по 2 500 пудов, а всего 12 500 пудов, после чего печи замазали глиной. Развели сильный огонь и поддерживали его непрерывно в течение 3 суток, пока медь не расплавилась. Её мешали через отверстия печных дверец железными прутьями, которые накалялись от сильного кипения и жара. Печь накалилась настолько, что пришлось во избежание пожара снять сделанную над ней крышу из липовой коры. Затем, пробив отверстия во всех 5 печах, выпустили металл по канавкам к литникам выше ушей колокола. Медь текла целый день, но благодаря давлению её в кирпичной кладке образовалась трещина, через которую металл -стал вытекать в яму. Поэтому немедленно до¬ставили большое количество меди и серебра, забросили в одну еще горячую печь, расплавили металл и стали заполнять форму. Колокол остывал после этого трое суток. Удаление форм, очистка поверхностей были закончены к 1 декабря 1655 года (2). Таким образом вся отливка продолжалась от февраля до декабря.
После подъема колокола яму закрыли толстыми бревнами, а сам он был повешен на громадных бревнах. Для звона требовалось около 100 человек стрельцов».
Сведения о дальнейшей судьбе этого колокола и технические данные о нём противоречивы. В 1661 году один автор видел его лежащим в яме. В 1688 году колокол был повешен, и современник (1669 год) говорит о нём и о колокольне, на которой он висел.
Другой автор рассказывает, что колокол поднимали впервые в 1674 году (3). Третий в 1678 году видел его висевшим на деревянных подмостках вблизи колокольни Ивана Великого. Расходятся сведения и о времени отливки (1653—1654 годы); различны сообщаемые размеры и вес колокола.
_________________________________________________________________
1. П. Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха 'Макария, вып. 4, стр. 92—94. М. 1898. Пимен. Как отливали 'Московский царь-колокол. М. 1881.
2. Дата относится к старому стилю (1654 год нового стиля)
3. В. Г. Курц. Сочинения Кильбургера, стр. 506—510. Киев. 1915.
_________________________________________________________________
Однако с точки зрения истории техники, в данном случае важны не столько абсолютные цифры, сколько их масштаб, тем более, что нет уверенности, идет ли речь об одном и том же колоколе или о разных, может быть даже переливавшихся из одного и того же металла.
Надпись на ныне существующем царь-колоколе указывает, что колокол XVII века имел вес 8 тысяч пудов, был отлит в 1654 году. Начал благовестить в 1668 году и звонил до 1701 года. Во время пожара 19 июня этого года он поврежден и до 1731 году «пребыл безгласен».
Указом императрицы Анны Ивановны от 26 июля 1730 года было повелено «тот колокол перелить вновь с пополнением, чтобы в нём в отделке было десять тысяч пудов, а на литье того колокола медь брать из Берг-коллегии и из Монетной конторы, где приличная к тому явится, а олово взять из Артиллерии, а припасы всякие покупать и работников нанимать настоящею ценою».
В связи с этим граф Миних обратился в Париж, как он сам пишет, «к королевскому золотых дел мастеру и члену академии наук Жерменю, который по сей части преискуснейшим считается механиком. Сей художник удивился, когда объявили ему о весе колокола, и сначала думал, что я шутил». Между тем граф Миних почему-то преуменьшил вес колокола до 9 тысяч пудов. Хотя в конечном итоге Жермень и «сделал план» колокола, но таковой использован не был, так как отлили другой, значительно больший колокол (1).
Эта работа была поручена в 1730 году артиллерийскому колокольных дел мастеру русскому крестьянину Ивану Фёдорову сыну Моторину. Моторины занимались литьём колоколов из рода в род: еще в 1617 году упоминается Дмитрий Моторин. В феврале 1732 года И. Моторин писал в Сенат: «к окончанию многая работа приведена и при том обретаюсь безотлучно, а её императорского величества жалованья и кормовых денег и никакого награждения не имею, от чего в пропитании моём претерпеваю немалую нужду я скудость». Мастер просил «выдать на пропитание, что Правительствующий Сенат милостиво соблаговолит, понеже при оном деле имею труд немалой» (2).
9 марта 1731 году Иван Моторин предложил сделать у самой колокольни литейную яму, а в неё опустить восьмистенный дубовый сруб, укрепленный железом и железными гвоздями. Яма должна быть глубиной 5 саженей. Сруб вверху сделать ровный диаметром в 15 аршинов, а внизу на вышину 5 аршинов сделать развал до 19 аршинов. (рис. 128) (3).
Вокруг этой ямы были сделаны четыре литейные печи. С данным ему чертежом колокола, очевидно, разработанным членом французской академии наук Жерменем, Моторин не согласился. Он считал необходимым в двух местах убавить металла, так как вследствие значительной толщины его звон колокола будет глухой. В одном месте, наоборот, было прибавлено металла. Увеличена толщина уха.
Таким образом, Моторин ясно представлял зависимость между звуком и толщиной стенок, формой колокола, что и значительно позже недостаточно было известно.
________________________________________________________
1. П. Иванов. Исторические сведения о большом колоколе, лежащем в Кремле-близ Ивановской колокольни, стр. 5—6. М. 1835.
2. там же, стр. 22.
3. И. Забелин. Материалы, ч. 2, стр. 1045—1048. М. 1891.
________________________________________________________
До 26 ноября 1734 года были устроены подъёмные приспособления («машина») над литейной ямой и к печам «большой кожух». К этому же времени в печи было заложено: лома меди и олова от прежнего разбитого колокола 7 800 пудов, расковочной меди 3 900 пудов, сибирской красной 1 000 пудов, старых колоколов 1 296 пудов 11 фунтов, полушек старого дела 40 пудов 18 фунтов и всего меди 14 126 пудов 29 фунтов и, кроме того, прутового олова 1 000 пудов, то есть в общей сложности 15 126 пудов 29 фунтов.
26 ноября были затоплены все четыре литейные печи; но 28 ноября у двух печей подняло поды, и медь ушла под них. Тогда добавили меди в две оставшиеся печи, но на следующий день из одной медь потекла в пламенник. Так как добавлять металла в одну оставшуюся печь было невозможно, всю медь выпустили в сделанные для этого печуры.
При этом случилось но-вое несчастье. Печуры были сырые, и потому при выпуске меди произошло сильное разбрызгивание металла. От этого загорелась в одном углу близ самого верха сделанная для подъема кожуха «машина» (хотя она и была немалой высоты). Потушить пожар не могли. Сгорели и та «машина» и половина кровли над литейным амбаром. Но «колокольный образец» не пострадал. Угар металла составил 312 пудов 8 фунтов. (2,06%) (1).
В 1735 году последовал указ о вторичной отливке колокола. Ввиду смерти Ивана Моторииа работа была поручена его сыну Михаилу Моторину вместе с сотрудниками отца литейщиками Гаврилою Смирновым и Андреем Маляровым. Колокол был благополучно отлит 25 ноября 1735 года.
_________________________________________________
1. И. Забелин. Материалы, ч. 2, ст. 1048—1049. 'М. 1891.
_________________________________________________
При отливке в печи было положено оставшейся от прежнего литья меди 14 814 пудов 21 фунт и добавлено олова 498 пудов 6 фунтов, а всего металла 15 312 пудов 27 фунтов. После литья осталось меди (из печей, печур и пр.) 2 985 пудов 8 фунтов. Поэтому в колоколе считается меди с угаром 12 327 пудов 19 фунтов (1). Между тем эта цифра до сих пор везде указывалась в качестве веса царь-колокола, что, конечно, неправильно. Угар даже при хорошей современной печи составляет 3—4% от положенного количества металла (2). Если принять его в 3%, то действительный вес колокола составит около 12 000 пудов. Его высота—19 футов 3 дюйма (5,87 метра), окружность — 60 футов 9 дюймов (18,52 метра, то есть диаметр — 5,9 метра), толщина стенок — 2 фута.
На колоколе сделаны орнаменты в виде акантовых листьев, имеются портреты царя Алексея Михайловича и императрицы Анны Ивановны, а также пять икон. В одной надписи изложена история перелитого колокола.
Вторая надпись касается отливки именно этого колокола: «лит сей. колокол на меди прежнего осми тысяч пуд колокола, пожаром повреждённого, с прибавлением материи двух тысяч пуд от создания мира 7241 от Ржства же по плоти Бга Слова 1733» (3).
Указание здесь 1733 года объясняется тем, что при отливе в 1735года была использована старая форма. Это отражено и в третьей надписи: «Лил сей колокол российский мастер Иван Федоров сын Моторин с сыном своим Михаилом Моториным».
Украшения, портреты, иконы, надписи делали русские пьедестальных дел мастера Василий Кобелев, Пётр Галкин, Пётр Кохтев и Пётр Серебряков, а также мастер формовального дела Пётр Луковников. Первые, четверо получали жалованья по 6 рублей, а Луковников 5 рублей в месяц.
Колокол предполагалось повесить в особой звоннице, но во время жестокого пожара в Кремле 29 мая 1737 года для защиты колокола его стали поливать водой. Вследствие этого на нём образовалось семь (возможно, и до десяти) сквозных продольных трещин общей длиной порядка 20 погонных саженей, и отпал кусок; весом около 700 пудов, размерами: вышина 3 аршина, ширина вверху 2 аршина, внизу по краю 3 аршина 10 вершков.
______________________________________________________
1. И. Забелин. Материалы, ч. 2, ст. 1048—1049. М. 1891.
2. Н. Оловянишников. История колоколов, стр. 399. М. 1912.
3. «Горный журнал», т. 1, 1883.
______________________________________________________
Колокол в таком виде оставался в яме, в которой его отливали (рис. 129). При осмотре последней в 1757 году её стены и фундамент оказались обделаны кирпичом, однако размеры её не были установлены.
Кирпичная кладка могла быть выполнена перед вторичной отливкой ввиду бывшего в 1734 году пожара или же после пожара 1737 года.
В Сенат была представлена смета на 107 492 рубля 47 1/2 копейки. В 1754 году её рассматривал в целях сокращения механик Андрей Нартов. Даже уменьшенная сумма в 78 461 рубль не расположила к производству работы.
В 1770 году сенатный архитектор Форстенберг предлагал впаять отбитый край колокола, уверяя, что звук от этого не изменится. Но вследствие его смерти вопрос этот отпал (1).
___________________________________________________
1. П. Иванов. Исторические сведения о большом колоколе, лежащем в Кремле близ Ивановской колокольни, стр. 9. М. 1835.
___________________________________________________
Поднят из ямы и установлен на пьедестал в московском Кремле царь-колокол был в 1836 году. (рис. 130).
Анализ металла, произведённый в лаборатории Горного корпуса в 1836 году, показал следующий сплав колокола: меди 84,51%, олова 13,21%, серы 1,25% и 1,03% других примесей (цинк, мышьяк, и пр.) (1).
В Москве даже в XVII веке было более 2 тысячи церквей (2). Колокола отливались во множестве, и в этом деле русские люди достигли высокого искусства.
О колокольном звоне в Москве современники восхищённо писали: «Церкви имеют очень много малых и крупных колоколов, в которые они, русские, при помощи особых верёвок умеют звонить поочередно так ловко, что получается по истине музыкальный тон» (3).
Из колоколов этого времени представляет интерес известный колокол Саввино-Сторожевского монастыря в Звенигороде, весящий 2 425 пудов 30 фунтов. Его отлил мастер Григорьев в 1667 году. Кроме превосходного звука, колокол замечателен своей русской криптографической надписью (рис. 131). Она прочтена в 1822 году. Её содержание гласит: «Изволением преблагого и прещедрого Бога нашего и заступлением милостивыя заступницы Пресвятыя владычицы нашея богородицы и за молитв отца нашего и милостивого заступника преподобного Саввы чудотворца и по обещанию и по повелению раба Христова царя Алексея и от любви своея и от сердечного желания слит сей колокол в дом Пресвятыя богородицы, честного и славного её рождества и великого и лреподобного отца нашего Саввы чудотворца, что в Звенигороде, нарицаемый Старожевский» (4).
_______________________________________________________
1. "Русское обозрение", стр. 868. М. Глубоковский. Царь-колокол и проекты его возобновления. М. 1893.
2. А. Олеарий. Описание путешествия в Московию, стр. 155. СПБ. 1906.
3. "Исторические записки", т. 17, стр. 298. Академия наук СССР, 1945.
4. Н. Оловянишников. История колоколов, стр. 67, 68, 71. М. 1917.
______________________________________________________
Нельзя выяснить, зачем понадобилось мастеру излагать всё это тайнописью. Но самый факт такого письма на колоколе свидетельствует как о большом литейном мастерстве Григорьева, так и о высокой его культуре и научной фантазии.
Как пишет Н. Оловянишников, русские мастера применяют следующий способ построения профиля колокола: на линии аб (рис. 132) откладывают 12 боевых частей ^(по 1/14 диаметра колокола). В каждой точке восстанавливают перпендикуляры и откладывают указанные на чертеже части боя. Полученные точки соединяют плавной кривой, скругляя углы. Расстояние от точки а до 10 1/2 (загиба плеча) называют вышиной колокола, часть колокола от точки 10 1/2 до в называется плечом (оно делается около 1/10 вышины или около 1 боя). Выше до точки г идет шейка, равная 1/20 вышины, далее следует «сковорода». Вышина ушей считается 1/5 вышины колокола .
Таким образом, русские люди выработали свой тип колоколов, отличающийся от китайского и западноевропейского. У нас диаметр колокола равняется его высоте с шейкой. Эта форма и расширение внизу создают ясный и гармоничный звук. Его чистота сохраняется благодаря тому, что русские колокола закрепляются неподвижно, а раскачивается и ударяет в стенки железный язык. В Западной Европе, наоборот, раскачивается колокол. Это нарушает чистоту и музыкальность тона, ослабляет силу звука, создает впечатление суетливости и, кроме того, совершенно нерационально с технической стороны. Раскачивание больших масс на верху колокольни вредно отражается на её прочности, требует более солидного сооружения. В результате же в Западной Европе нет больших колоколов.
Подводя итоги, мы можем констатировать, что в цветной металлургии московские мастера далеко опередили технику других стран. Отливка гигантских колоколов у нас не представляла случайного явления, но объяснялась передачей знаний из поколения в поколение.
Московские мастера постигли тайны гармонии и выработали свои целесообразные формы и профили колоколов, удовлетворяющие музыкальным требованиям и условиям технической рациональности.
Отливка колоколов — один из многочисленных примеров необычайной даровитости русского народа.
_________________________________________________________
1. Н. Оловянишников. История колоколов, стр. 338. М. 1912.