Василий Верещагин на Северной Двине. Часть 2.

Оригинал взят у muvzв Василий Верещагин на Северной Двине. Часть 2. Цивозеро- Пермогорье- Кулига



1894г.
5 июня

Сегодня ездил в соседнюю деревню Цивозеро, с деревянною же "обыденною" церковью.
В 1660 году здесь был большой падеж скота, от которого население спаслось постройкой этой церкви, общими силами, в один день — отсюда название "обыденной" церкви—в честь покровителей животных Флора и Лавра.



Теперь эта маленькая церковь совсем в загоне, потому что рядом выстроена новая, каменная, разукрашенная золочеными завитками и финтифлюшками, каких не найдется ни в одном стиле, и буквально режущих глаз. Все, что можно было перетащить из старой захиревшей церкви в новую, вынесено; остались иконостас, старые паникадила и некоторые другие вещи, по простой своей признанные недостойными украшать новый храм; между прочим валялись на лавках священническая риза и дьяконский стихарь из крашенины. Только раз в год в день Флора и Лавра в старой церкви совершается богослужение.


Старая церковь Флора и Лавра в Цивозеро с колокольней.

Священник- почтенный, старый, выслужившийся из причетников; по его словам, когда он, несколько лет тому назад, принял здешний приход, порой вовсе не ходил в церковь: придут два, три человека, да и то не мужиков, а баб; ни свечей не покупали, ни на церковь не жертвовали, а теперь не только стали усердно ходить, но и собираются поправить старую церковь.
Раскольников много: на 500 человек мужского пола в приходе их 200. "Бывало, — рассказывал священник, — если зайдешь в раскольничий дом, так все и попрячутся и но дышат, словно мертвые, и носа не показывают, пока не уйдешь. Теперь хоть сердятся поменьше.


Царские врата церкви Флора и Лавра

Батюшке очень понравился сделанный мною набросок иконостаса его старенькой церкви и он выразил надежду, что я пропечатаю его в "Епархиальных Ведомостях". Напоивши чаем, он любезно проводил меня, кланяясь с крыльца: "прощайте, Василий Васильевич, милостивый государь!"

1894г.
11 июня

Остановившись у островка, я съездил в село Пермогорье, расположенное на очень крутом левом берегу Двины. Деревянная церковь тут хоть и была видимо подновлена, но ее затейливая архитектура сулила кое-что интересное.


Церковь Георгия Победоносца.

Однако интересного оказалось мало, все переделано, окрашено, озолочено. Молодой, недавно поставленный батюшка провел меня в свой дом и захотел непременно призвать, находившуюся где-то по соседству, молодую матушку. В ожидание её и неизбежного самовара он разговорился о себе и о своих прихожанах. Приход богатый, в нём до двух тысячи душ мужского пола. Священников двое: один уже преклонных лет, вдовец, живет рядом, другой - сам он, видимо поучившийся, энергичный, но любящий покурить; по его собственными словам, раскольники говорят: всем хорош поп, только табак курит.



Замечу по этому поводу, что и вправду в приходах, где есть староверы, священнослужителям следовало бы воздерживаться от табака, а между тем молодые попы, туда назначаемые, как более деятельные, большею частью все курят: на пароходах, пристанях и других общественных местах, в этой стороне, молодой священник прежде других не вытерпит, чтобы не вынуть портсигара и не закурить.
— Не вы ли, батюшка, занимаетесь? Спрашиваю, указывая на гитару.
— Так точно, отвечал он, и по моей просьбе сыграл два, три мотива так деликатно и красиво, что впору любому мастеру-гитаристу. Приятно видеть священника не формалиста, дозволяющего себе примешивать к своему делу немного безделья; впрочем, на гитарах играют многие и не дурно.
— «Нас, объяснил он мне, сюда посылают как в ссылку, при начале служения, будто на искус — кругом никакого общества».
Мне однако эта ссылка показалась не тяжкою: местоположение высокое, красивое, кругозор огромный, вправо и влево далеко на горизонте теряется широкая Двина; кругом поля и нисколько деревень, при этом недурное хозяйство и молодая жёнка — чего же больше?

Отсюда недалеко село Кулига со старою деревянною церковью и высокою деревянной же колокольней. Я послал на земскую станцию за лошадьми.

Пара лошадок с звоном колокольчиков понесли меня к старой колокольне, оказавшейся не в шести, а в восьми верстах отсюда. Пока я ехал большой дорогой - скачки и прыжки телеги ещё были сносны, но когда мы свернули на проселок, началось какое-то повертывание и вывертывание тарантаса во все стороны — того и смотри, что вот- вот вылетишь!
— Да осторожнее, чёрт побери, вывернешь меня, кричу мужику.
— Нет, зачем вывернуть, как можно вывернуть, отвечает он — бьёт по лошадям, и действительно, благополучно проскакивает косогоры, рвы, ручьи, мостики, трясины.

Местность совершенно оправдывает свое название "Пермогорье", т. е. продолжение Пермских гор — с большими домами, крытыми широкими крышами, она напоминает Швейцарию, в её невысоких частях. Дорога всё время идёт с горы на гору и через какие мостовые сооружения приходится переезжать — того не видевший и не поверит. Бревенчатая настилка, например, по которой я переезжал плотину у мельницы, представляла самое первобытное сооружение и над таким опасным местом, что даже ни перед какими рытвинами не задумывавшийся ямщик мой взял лошадей под уздцы и тихо, осторожно провел тут, по животрепещущим жёрдочкам. Вообще ямщики справедливо объезжают мосты, часто спускаясь от них в ручьи по брюхо лошади — подальше от греха!
Здесь невольно вспомнишь анекдот о всероссийском проселочном мостике: «деревенская грунтовая дорога, по ней протекает ручей, через ручей перекинут мостик; проезжающей проваливается па этом мостике, конечно сердится и в ближней дереве выговаривает старосте: «это ни на что не похоже, вы ничего не смотрите, и земство ваше ничего не делает, я буду жаловаться!»—«Да ведь и ты хорош — отвечает староста, видеть ты видишь, что перед тобою мост, а едешь!...»



Я набросил на полотно красивую, интересную, деревянную колокольню «кулиги»: это очень высокая постройка, с резными украшениями, качающаяся при сильном ветре, но ещё крепкая — трудно верить, чтобы колокольня эта была поставлена в царствование царя Феодора, как гласить о том надпись, уцелевшая в маленькой деревянной же церкви.


Никольская церковь

Почтенный священник просил у Преосвященного разрешения сломать старую церковку с чудесною колокольней и надеялся, что разрешение это ему скоро будет дано, но я уговорил его строить свой новый храм по соседству, старину же пощадить.



Мы вышли из Пермогорья к вечеру. Я пробовал делать наброски красками, но комары и мошки так донимали, что сделал немного.